" Венеция"

Город чудный, чресполосный - 

Суша, море по клочкам, - 

Безлошадный, бесколесный, 

Город - рознь всем городам! 

Пешеходу для прогулки 

Сотни мостиков сочтешь; 

Переулки, закоулки, - 

В их мытарствах пропадешь. 

Вместо улиц - коридоры, 

Где народ валит гуськом, 

Зданья - мраморные горы, 

Изваянные резцом. 

Здесь - прозрачные дороги, 

И в их почве голубой 

Отражаются чертоги, 

Строя город под водой. 

Экипажи - точно гробы, 

Кучера - одни гребцы. 

Рядом - грязные трущобы 

И роскошные дворцы. 

Нищеты, великолепья 

Изумительная смесь; 

Злато, мрамор и отрепья: 

Падшей славы скорбь и спесь] 

Здесь живое населенье 

Меди, мрамора, картин, 

И прошло их поколенье 

Сквозь грозу и мрак годин. 

Живо здесь бессмертьем славы 

Племя светлых сограждан: 

Сансовино величавый, 

Тинторетто, Тициан, 

Жиордано, Порденоне, 

Гвидо-Рени, Веронез, - 

Мир, зачавшийся в их лоне, 

При австрийцах не исчез. 

Торжествуя над веками 

И над злобною враждой, 

Он цветет еще пред нами 

Всемогущей красотой. 

Здесь лишь статуи да бюсты 

Жизнь домашнюю ведут; 

Люди - их жилища пусты - 

Все на площади живут. 

Эта площадь - их казино, 

Вечный раут круглый год: 

Убрал залу Сансовино, 

Крыша ей - небесный свод. 

Здесь с факином правнук дожа, 

Здесь красавиц рой блестит, 

Взглядом нежа и тревожа 

Двор подвластных волокит. 

Вот аббат в мантилье черной, 

В нем минувший быт и век; 

Словно вышел из уборной 

Принчипессы - имярек. 

В круглой шляпке, с водоноской 

Черноглазая краса; 

Из-под шляпки черным лоском 

Блещет тучная коса. 

Здесь разносчиков ватага, 

Разной дряни торгаши, 

И что шаг - то побродяга, 

Промышляющий гроши. 

Тенор здесь хрипит рулады, 

Там скрипит скрипач слепой 

Так, что все оглохнуть рады, 

Только б дать ушам покой. 

Кофе пьют, едят _сорбети_ 

И, свою балуя лень, 

Юга сч_а_стливые дети 

Так проводят праздный день. 

Здесь, как в пестром маскараде, 

Разноцветный караван; 

Весь восток в своем наряде: 

Грек - накинув долиман, 

Турок - феску нахлобуча, 

И средь лиц из разных стран 

Голубей привольных куча, 

А тем паче англичан. 

Все они несут под мышкой 

Целый пук карандашей, 

Телескоп с дорожной книжкой, 

Проверяя всё по ней. 

Дай им волю - и в Сан-Марко 

Впишут, не жалея стен, 

Святотатственно и марко 

Длинный ряд своих имен. 

Если ж при ночном светиле 

Окуется серебром 

Базилика, Кампаниле 

И дворец, почивший сном, 

И крылатый лев заблещет, 

И спросонья, при луне, 

Он крылами затрепещет, 

Мчась в воздушной вышине, 

И весь этот край лагунный, 

Весь волшебный этот мир 

Облечется ночью лунной 

В злато, жемчуг и сафир; 

Пред картиной этой чудной 

Цепенеют глаз и ум - 

И, тревоги многолюдной 

Позабыв поток и шум, 

Ты душой уединишься! 

Весь ты зренье и любовь, 

Ты глядишь и заглядишься, 

И глядеть всё хочешь вновь, 

И, всем прочим не в обиду, - 

Красоту столиц земных, 

Златовласую Киприду, 

Дочь потоков голубых, 

Приласкаешь, приголубишь 

Мыслью, чувством и мечтой, 

И Венецию полюбишь 

Без ума и всей душой. 

Но одно здесь спорит резко 

С красотою здешних мест: 

Наложил лихой тедеско 

На Венецию арест. 

Здесь, где дожей память славит 

Вековечная молва, 

Тут пятой Горшковский давит 

Цепью скованного льва; 

Он и скованный сатрапу 

Страшен. Всё в испуге ждет: 

Не подымет ли он лапу? 

Гривой грозно ль не тряхнет? 

1853