|
|
|
|
|
Геопоэзия : Карамзин об Англии- 2 - Когда я пришел в трактир, где мы остановились ночевать, то в первой комнате окружили меня семь или восемь человек, весьма худо одетых, которые грубым голосом требовали денег. Один говорил: "Дай мне шиллинг за то, что я подал тебе руку, когда ты сходил с пакетбота"; другой: "Дай мне шиллинг за то, что я поднял платок твой, когда ты уронил его на землю"; третий: "Дай мне два шиллинга за то, что я донес до трактира чемодан твой". Четвертый, пятый, шестой - все требовали, все объявляли права свои на мой кошелек; но я, бросив на землю два шиллинга, ушел от них. Судите, любят ли здесь деньги и дешево ли ценят англичане труд свой? Еще другая черта. Все наши сундуки и вещи принесли с пакетбота в таможню. "У меня нет ничего запрещенного, - сказал я осмотрщикам, - и если вы поверите моему честному слову и не будете разбивать моего чемодана, то я с благодарностию заплачу несколько шиллингов". - "Нет, государь мой! - отвечали мне, - нам должно все видеть". - Я отпер и показал им старые свои книги, бумаги, белье, фраки. "Теперь, - сказали они, - вы должны заплатить полкроны". - "За что же? - спросил я. - Разве вы были снисходительны или нашли у меня что-нибудь запрещенное?" - "Нет, но без этого не получите своего чемодана". Я пожал плечами и заплатил три шиллинга. - И так английские таможенные приставы умеют строго исполнять свою должность и притом... наживаться! Мне хотелось видеть английскую кухню. Какая чистота! На полу нет ни пятнышка; кастрюли, блюда, чашки - все бело, все светло, все в удивительном порядке. Каменные уголья пылают на большом очаге и розовым огнем своим прельщают зрение. Хозяйка улыбнулась очень приятно, когда я сказал ей: "Вид французской кухни нередко отнимает аппетит; вид вашей кухни производит его". Ужин наш состоял из жареной говядины, земляных яблок, пудинга и сыру. Я хотел спросить вина, но вспомнил, что в Англии нет виноградных садов, и спросил портеру. Бутылка самого худого шампанского или бургонского стоит здесь более четырех рублей. Простите! Теперь полночь.
Лондон
В шесть часов утра сели мы в четвероместную карету и поскакали на прекрасных лошадях по лондонской дороге, ровной и гладкой. Какие места! какая земля! Везде богатые темно-зеленые и тучные луга, где пасутся многочисленные стада, блестящие своею перловою и серебряною волною; везде прекрасные деревеньки с кирпичными домиками, покрытыми светлою черепицею; везде видите вы маленьких красавиц (в чистых белых корсетах, с распущенными кудрями, с открытою снежною грудью), которые держат в руках корзинки и продают цветы; везде замки богатых лордов, окруженные рощами и зеркальными прудами; везде встречается вам множество карет, колясок, верховых; множество хорошо одетых людей, которые едут из Лондона и в Лондон или из деревень и сельских домиков выезжают прогуливаться на большую дорогу; везде трактиры, и у всякого трактира стоят оседланные лошади и кабриолеты - одним словом, дорога от Дувра до Лондона подобна большой улице многолюдного города. Что, ежели бы я прямо из России приехал в Англию, не видав ни эльбских, ни реинских, ни сенских берегов; не быв ни в Германии, ни в Швейцарии, ни во Франции? - Думаю, что картина Англии еще более поразила б мои чувства; она была бы для меня новее. Какое многолюдство! Какая деятельность! И притом какой порядок! Все представляет вид довольства, хотя не роскоши, но изобилия. Ни один предмет от Дувра до Лондона не напомнил мне о бедности человеческой. На каждых четырех верстах переменяли мы лошадей, но, несмотря на то, постиллионы, или кучера, coachmen, останавливаются раза три пить в трактирах - и никто не смей им сказать ни слова! В Кантербури, главном городе Кентской провинции, пили мы чай, в первый раз по-английски, то есть крепкий и густой, почти без сливок, и с маслом, намазанным на ломтики белого хлеба; в Рочестере обедали, также по-английски, то есть не ели ничего, кроме говядины и сыра. Я спросил салату, но мне подали вялую траву, облитую уксусом: англичане не любят никакой зелени. Ростбиф, бифстекс1 есть их обыкновенная пища. Оттого густеет в них кровь, оттого делаются они флегматиками, меланхоликами, несносными для самих себя, и нередко самоубийцами. К сей физической причине их сплина2 можно прибавить еще две другие: вечный туман от моря и вечный дым от угольев, который облаками носится здесь над городами и деревнями. Мы проезжали мимо одного огромного замка, построенного на высоком месте, откуда можно видеть несколько городов, множество деревень, рек, море и проч. "Как счастлив должен быть хозяин этого дому!" - сказала наша сопутница, пожилая француженка. "Нет, - отвечал молодой кентский дворянин, ехавший с нами в карете, - блестящая наружность и прекрасные виды не делают человека благополучным. Я знаю историю хозяина; она горестна". - Англичанин рассказал нам следующее.
----- 1 - Жареная и битая говядина. 2 - То есть меланхолии. -----
"Лорд О* был молод, хорош, богат, но с самого младенчества носил на лице своем печать меланхолии - и казалось, что жизнь, подобно свинцовому бремени, тяготила душу и сердце его. Двадцати пяти лет женился он на знатной и любезной девице, оставил Лондон, приехал в нашу провинцию, в этот огромный замок, построенный и украшенный отцом его, и, несмотря на все ласки, на все нежности милой супруги, предался более нежели когда-нибудь мрачной задумчивости и меланхолии. Бедная лади, живучи с ним, страдала и томилась, semblable a ces flambeaux, a ces lugubres feux, qui brulent pres des morts sans echauffer leur cendre1. - В один бурный вечер он взял ее за руку, привел в густоту парка и сказал: "Я мучил тебя: сердце мое, мертвое для всех радостей, не чувствует цены твоей: мне должно умереть - прости!" В самую сию минуту несчастный лорд прострелил себе голову и упал мертвый к ногам оцепеневшей жены своей. - Уже два года покоится в земле прах его. Чувствительная вдова клялась не выезжать из замка и всякий день проливает слезы на гробе супруга, который был неизъяснимым феноменом в нравственном мире". - Товарищи мои начали рассуждать о сем происшествии; я молчал.
|
|
Раздел Карамзин об Англии > глава Карамзин об Англии, фотографии, карты |
|
|
|
|