см. также стихи о Франции >>
-
17 -
В. М. ЛАВРОВУ
25 февраля (9 марта) 1898 г. Ницца.
Милый друг Вукол Михайлович, у меня рвали зуб и сломали, потом опять рвали, образовался нарыв в верхней челюсти; по правилам медицинской науки, я лез на стены, вопил, не спал, не ел. Сделали перацию. Вот причина, почему я несколько запаздываю ответом на твое милое письмо.
Повесть я не пришлю, а привезу. Прости, голубчик, за медлительность. Здесь до такой степени неудобно писать, или я в таком настроении, что у меня не выходит ничего путного. Дома, в своем флигеле, я сразу приведу себя в порядок.
Итак, за всю эту зиму я ни разу не видел снега и ни разу не надевал ни калош, ни теплого пальто. У М. Ковалевского цветут в саду розы и сам он ходит около своего дома без шляпы. (Кстати сказать, в настоящее время ежедневно, от утра до вечера, у него в саду сидит фигура, тебе известная, - профессор византийской литературы Безобразов.) Здешние розы не лучше наших, травы нет, флора декоративная, точно олеография, птиц не слышно и не видно, но всё же здесь лето, несомненное лето. Вот приезжай-ка с Софьей Федоровной! Здешний климат, если жить здесь долго на одном месте, в самом деле излечивает. Под словом "долго" разумею срок не меньший двадцати дней.
Сюда приехал Южин А. И., остановился в Pension Russe. Приезд его был, конечно, приятнейшим сюрпризом. Жду еще Потапенку. Боборыкина не жду, но он, говорят, приедет сюда 15-го марта. Здесь Павленков.
Вернусь я в Москву в первой трети апреля; стало быть, скоро. Будь здоров и благополучен, а главное не сердись на меня. Не сердись, иначе будешь гореть в аду. Софье Федоровне передай нижайший поклон и привет. Обнимаю тебя и крепко жму руку.
Твой А. Чехов.
Виктору Александровичу и Митрофану Ниловичу поклон.
А. А. ХОТЯИНЦЕВОЙ
3 (15) марта 1898 г. Ницца.
Наконец принесли из таможни Ваше платье и чай. Я взвалил мешок себе на плечи и пошел к агенту Розанову просить, чтобы он отправил эти сокровища в Париж. Платье было в широкой наволочке. "Неужели вы понесете сами этот страшный мешок?" - спросила дорогая Кукла, глядя на меня. И городовые на улице глядели на меня как-то странно...
Самое же главное - пошлины за платье я заплатил 6 фр. 65 сант., а всего с меня содрали 7 фр. 65 сант. Очень, очень рад!! Жалею, что не 75 франков.
Я уже писал Вам, что здесь Южин-Сумбатов. Приехал вчера Потапенко. Каждый день будем ездить в Монте-Карло играть. Пока дело идет pas mal*: я выиграл 30 фр., Южин проиграл 7 тысяч. Погода здесь изумительная, удивительная. Такая прелесть, что и выразить не могу. Вот когда бы Вам следовало приехать! Повторяю, такая прелесть, что просто одно сплошное очарование.
Нового ничего нет. А у Вас? Из дому не получаю писем.
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Вторник.
Обе лайки издохли.
* недурно (франц.)
M. П. ЧЕХОВОЙ
3 (15) марта 1898 г. Ницца.
Милая Маша, этот злосчастный Ермолаев бомбандирует меня письмами и телеграммами с декабря, и с декабря угрожает застрелиться, и эти его угрозы очень похожи на шантаж. У меня нет для него денег, у тебя тоже нет, и потому скажи ему, чтобы он оставил тебя в покое, в противном же случае я приму меры - его письма и телеграммы пошлю к его отцу, который, кстати сказать, богат и мог бы помочь сыну, если бы в самом деле эта помощь была необходима. Очевидно, письмо мое не было доставлено Маевскому. Во всяком случае ты напрасно огорчаешься, всё это чепуха.
Приехал Потапенко. Южин еще здесь. Ездим в Монте-Карло. Погода чудесная.
Около 10-го марта у тебя будет некий Суковский, который доставит тебе кое-что.
Скоро весна, я очень рад; уже хочется домой, за дело. Здоровье мое поправилось совершенно. Только одна беда: денег нет. Но уповаю поправить эту беду в течение лета.
Дома поклонись нашим. Будь здорова.
Твой А. Чехов.
У нас нет таких богатых родителей, как у Ермолаева, - это раз; и во-вторых, давать ему 500 р., которых у нас нет, было бы глупо. Лучше давать деньги беднякам, которым мы так часто отказываем, когда они приходят за рублем или за мукой.