см. также стихи о Франции >>
-
36 -
А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
23 декабря 1900 г. (5 января 1901 г.) Ницца.
Милого Александра Леонидовича поздравляю с праздником и с наступающим новым годом. Желаю Вам на старости лет доброго здоровья и полного благополучия. Надеюсь, что у Вас все идет хорошо, что Вы довольны и что Вы иногда, хотя изредка, вспоминаете о Вашем доброжелателе и почитателе
А. Чехове.
9 rue Gounod, Nice.
23/XII.
На обороте:
Александру Леонидовичу Вишневскому.
Москва, Неглинный проезд, мебл. ком. "Тюрби". Moscou. Russie.
И. П. ЧЕХОВУ
23 декабря 1900 г. (5 января 1901 г.) Ницца.
9 rue Gounod, Nice.
Милый Иван, поздравляю тебя, Соню и Володю с Рождеством и с наступающим новым годом и желаю здоровья и спокойствия. Я в Ницце. Если напишешь что-нибудь, то буду очень благодарен. Пусть Соня извинит, что я не был у вас, - ты видел, как мне было некогда! Володю целую; он производит очень хорошее впечатление, и я рад за него.
Будь здоров. Кланяюсь низко всем.
Твой А. Чехов.
На обороте:
Ивану Павловичу Чехову.
Москва, Миусское училище.
Moscou, Russie.
И. H. АЛЬТШУЛЛЕРУ
26 декабря. 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
Милый Исаак Наумович, с новым годом, с новым счастьем! Желаю Вам всего хорошего и интересного, чтобы не было скучно. Передайте мое поздравление Вашей семье.
Ваш А. Чехов.
9 rue Gounod, Nice.
На обороте:
Доктору Исааку Наумовичу Альтшуллеру.
Ялта.
Jalta. Russie.
А. Р. АРТЕМЬЕВУ (АРТЕМУ)
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
С новым годом, с новым счастьем, дорогой Александр Родионович! Желаю Вам здоровья, хороших ролей и полнейшего успеха во всем.
Я теперь в Ницце. Мой адрес, кстати сказать: 9 rue Gounod, Nice.
Искренно преданный и любящий Вас уже давно А. Чехов.
26 дек. 1900.
О. Л. КНИППЕР
26 декабря 1900 г. (8 января 1901 г.) Ницца.
Милая актрисуля, это письмо дойдет к тебе в Новый год; значит с новым годом, с новым счастьем! Целую тебя, если хочешь, тысячу раз и желаю, чтобы исполнилось всё, что ты хочешь. И чтобы ты осталась такою же добренькой и славной, какой была до сих пор.
Но, однако, как твое здоровье? Последних два письма, писанных карандашом, меня испугали, и я хоть не стукал твоей селезенки, но побаиваюсь, что у тебя легонький брюшной тиф, а это значило бы, что в театр тебя не пустят по крайней мере с месяц, пьесы мои не будут идти и я вынужден буду играть в рулетку. Но ты здорова? Да? Ну и прекрасно, дуся моя удивительная. Я на тебя надеюсь.
От Маши ни слуху ни духу. Буду писать Средину, пусть напишет хоть два слова, что с матерью.
Здесь, вообрази, вдруг стало холодно, как никогда. Настоящий мороз. В Марселе снегу навалило целые горы, а здесь цветы поблекли в одну ночь, и я хожу в осеннем пальто! В газетах жалобы на необычайный холод. Это отвратительно, боюсь, что впаду в мерлехлюндию. Вчера я был в Ментоне у сестры Немировича; она больна чахоткой, скоро умрет. Ждут Владимира Ивановича и - увы! - Екатерину Ник<олаевну>. Недаром небо такое тусклое, скучное! Придется еще послушать этот смех... Актрисочка милая, я тебя обнимаю и целую; но если и ты отвыкнешь от меня и перестанешь писать, тогда уеду в Австралию или куда-нибудь далеко. Мне никто не пишет, кроме тебя одной! Я забыт. Кланяйся дяде Саше и Ник<олаю> Ник<олаевичу>. Целую тебя нежно.
Твой Antoine