см. также стихи об Америке >>
-
27 -
Голосом чикагцев орет партия, когда нужно напомнить министру иностранных дел мистеру Келлогу, что он напрасно пускает в Соединенные Штаты только служителей долларов, что Америка не келлоговский дом, что рано или поздно - а придется пустить и коммуниста Саклатвала и других посланцев рабочего класса мира.
Не сегодня и не вчера вступили рабочие-чикагцы на революционный путь.
Так же, как в Париже приезжие коммунисты идут к обстрелянной стене коммунаров,- так в Чикаго идут к могильной плите первых повешенных революционеров.
1 мая 1886 г. рабочие Чикаго объявили всеобщую забастовку. 3 мая у завода Мак-Кормик была демонстрация, во время которой полиция спровоцировала выстрелы. Выстрелы эти явились оправданием полицейской стрельбы и дали повод выловить зачинщиков.
Пять товарищей: Август Спайес, Адольф Фишер, Альберт Парсонс, Луи Линг и Жорж Эигель - были повешены.
Сейчас на камне их братской могилы слова речи одного из обвиняемых:
"Придет день, когда наше молчание будет иметь больше силы, чем наши голоса, которые вы сейчас заглушаете".
Чикаго не бьет в нос шиком техники - но даже внешность города, даже его наружная жизнь показывает, что он больше других городов живет производством, живет машиной.
Здесь на каждом шагу перед радиатором вздымается подъемный мост, пропуская пароходы и баржи к Мичигану. Здесь, проезжая по висящему над железнодорожными линиями мосту, вы будете в любой час утра обволокнуты дымом и паром сотен бегущих паровозов.
Здесь на каждом повороте автомобильного колеса мелькают бензинные киоски королей нефти - Стандарт Ойл и Синклер.
Здесь всю ночь мигают предупреждающие автофонари перекрестков и горят подземные лампы, деля тротуары во избежание столкновений. Здесь специальные конные полицейские записывают номера автомобилей, простоявших перед домом более получаса. Если разрешать останавливаться на улицах всегда и всем, автомобили б стояли и в десять рядов и в десять ярусов.
Вот почему и весь в садах Чикаго должен быть изображаем на одном винте и сплошь электро-динамо-механическим. Это не в защиту собственной поэмы, это - в утверждение права и необходимости поэту организовывать и переделывать видимый материал, а не полировать видимое.
Путеводитель описал Чикаго верно и непохоже.
Сандбург описал и неверно и непохоже.
Я описал неверно, но похоже.
Критики писали, что мое Чикаго могло быть написано только человеком, никогда не видавшим этого города.
Говорили: если я увижу Чикаго, я изменю описание.
Теперь я Чикаго видел. Я проверил поэму на чикагцах - она не вызывала у них скептических улыбок - наоборот, как будто показывала другую чикагскую сторону.
Детройт - второй и последний американский город, на котором остановлюсь. К сожалению, мне не пришлось видеть деревенских хлебных мест. Американские дороги страшно дороги. Пульман до Чикаго 50 долларов (100 рублей).