" Собачий парикмахер"

В огромном городе так трудно разыскать 

Клочок романтики - глазам усталым отдых: 

У мутной Сены, 

Вдоль стены щербатой, 

Где мост последней аркою круглится, - 

Навес, скамья и стол. 

Старик с лицом поэта, 

Склонившись к пуделю, стрижет бугром руно. 

Так благородно-плавны жесты рук. 

Так благостны глаза, 

Что кажется: 

А не нашел ли он 

Призвание, чудеснейшее в мире? 

И пес, подлец, доволен, - 

Сам подставляет бок, 

Завел зрачок и кисточкою машет... 

В жару кудлатым лешим 

Слоняться нелегко, 

И быть красавцем - лестно, - 

Он умница, он это понимает. 

Готово! 

Клиент, как встрепанный, вскочил и наземь. 

Ты, лев собачий! Хитрый Дон-Жуан 

С седою эспаньолкою на морде... 

Сквозь рубчатую шерсть чуть розовеет кожа, 

Над шеей муфта пышною волной, - 

Хозяин пуделя любовно оглядел 

И, словно заколдованного принца, 

Уводит на цепочке. 

С балкона кошка щурится с презреньем... 

А парикмахер положил на стол 

Болонку старую, собачью полудеву, 

Распластанную гусеницу в лохмах... 

Сверкнули ножницы, рокочет в Сене вал, 

В очках смеется солнце. 

Пришла жена с эмалевым судком, 

Увядшая и тихая подруга. 

Смахнула шерсть с собачьего стола, 

Газету распластала... 

Три тона расцветили мглу навеса: 

Бледно-зеленый, алый и янтарный - 

Салат, томаты, хлеб. 

Друг другу старики передают 

С изысканностью чинной 

То нож, то соль... 

Молчат, - давно наговорились. 

И только кроткие глаза, 

Не отрываясь, смотрят вдаль 

На облака - седые корабли, 

Плывущие над грязными домами: 

Из люков голубых 

Сквозь клочья пара 

Их прошлое, волнуясь, выплывает. 

Я прохожий, 

Смотрю на них с зеленого откоса 

Сквозь переплет бурьяна 

И тоже вспоминаю: 

Там, у себя на родине, когда-то 

Читал о них я в повести старинной, - 

Их "старосветскими помещиками" звали... 

Пускай не их - других, но символ тот же, 

И те же выцветшие, добрые глаза, 

И та же ясная внимательность друг к другу, - 

Два старых сердца, спаянных навеки. 

Как этот старый человек, 

С таким лицом, значительным и тонким, 

Стал стричь собак? 

Или в огромной жизни 

Занятия другого не нашлось? 

Или рулетка злая 

Подсовывает нам то тот, то этот жребий, 

О вкусах наших вовсе не справляясь? 

Не знаю... 

Но горечи в глазах у старика 

Я, соглядатай тайный, не приметил... 

Быть может, в древности он был бы мудрецом, 

В углу на площади сидел, лохматый, в бочке 

И говорил глупцам-прохожим правду 

За горсть бобов... 

Но современность зла: 

Свободных бочек нет, 

Сограждане идут своей дорогой, 

Бобы подорожали, - 

Псы обрастают шерстью, 

И надо же кому-нибудь их стричь. 

Вот - пообедали. Стол пуст, свободны руки. 

Подходит девушка с китайским вурдалаком, 

И надо с ней договориться толком, 

Как тварь любимую по моде окорнать... 

1930